Воплощение внутренней борьбы бобра с ослом.
Не так я планировала провести сегодняшний вечер.
С утра мне представлялось так: я возвращаюсь часов в пять домой, готовлю что под руку подвернется, ем, смотрю серию-другую неважно-чего, читаю избранное, устанавливаю Oni, начинаю играть, где-нибудь ночью что-нибудь покалякаю на близлежащих бумажках...
А на самом деле я удивительнейшим образом вместе с Сахой и Лирой попала в волшебное место. Удивительнейшим, потому что встретились мы практически случайно и так же случайно ноги занесли к Театральной, а потом и к Музею Маяковского. Сам музей был закрыт, за час до этого начался какой-то концерт и коридоры были пусты. Но каким-то неведомым лично мне образом мы попали в небольшой уютный полуподвальный зал, в котором пара десятков человек внимательно слушали чудесный голос прекрасной юной дамы и тонкую мелодию гитары. Я не знаю, что у меня было с настроением, и почему... в общем, мне сейчас очень трудно это достойно описать словами... знаете, я такой голос и такую музыку слышала раньше только в старых бледных, но душевных советских фильмах. И до сегодняшнего вечера я не думала, что остались люди, которые так поют.
У меня в сумке завалялся всего один носовой платок и к концу первой песни он стал совершенно негоден.
Это было похоже самую малость на Зою Ященко, но намного легче, нежнее и ласковее. А голос гитариста... невообразимо приятный и мелодичный.
Я, наверное, не смогу передать все ощущение от тридцати или сорока минут, которые мы там провели до конца их выступления.
... то ли дело в первой услышанной песне, в неустойчивом настроении, в нежной и звонкой белой флейте-сопрано или встрече с Сахой и Лирой, но дорога домой прошла в полном ступоре и тишине.
Это только сейчас мне удалось нагуглить и узнать, что мы были на вечере-концерте Галины Пуховой и Михаила Приходько. Но тогда мы не знали, что там вообще в этом зале, пустят ли нас, зайдем ли мы, кто играет и поет... а сейчас... вот так.
У меня в карандашнице стоят три тонкие веточки вербы, которые раздавала слушателям Галина Пухова.
А первая песня была вот эта:
С утра мне представлялось так: я возвращаюсь часов в пять домой, готовлю что под руку подвернется, ем, смотрю серию-другую неважно-чего, читаю избранное, устанавливаю Oni, начинаю играть, где-нибудь ночью что-нибудь покалякаю на близлежащих бумажках...
А на самом деле я удивительнейшим образом вместе с Сахой и Лирой попала в волшебное место. Удивительнейшим, потому что встретились мы практически случайно и так же случайно ноги занесли к Театральной, а потом и к Музею Маяковского. Сам музей был закрыт, за час до этого начался какой-то концерт и коридоры были пусты. Но каким-то неведомым лично мне образом мы попали в небольшой уютный полуподвальный зал, в котором пара десятков человек внимательно слушали чудесный голос прекрасной юной дамы и тонкую мелодию гитары. Я не знаю, что у меня было с настроением, и почему... в общем, мне сейчас очень трудно это достойно описать словами... знаете, я такой голос и такую музыку слышала раньше только в старых бледных, но душевных советских фильмах. И до сегодняшнего вечера я не думала, что остались люди, которые так поют.
У меня в сумке завалялся всего один носовой платок и к концу первой песни он стал совершенно негоден.
Это было похоже самую малость на Зою Ященко, но намного легче, нежнее и ласковее. А голос гитариста... невообразимо приятный и мелодичный.
Я, наверное, не смогу передать все ощущение от тридцати или сорока минут, которые мы там провели до конца их выступления.
... то ли дело в первой услышанной песне, в неустойчивом настроении, в нежной и звонкой белой флейте-сопрано или встрече с Сахой и Лирой, но дорога домой прошла в полном ступоре и тишине.
Это только сейчас мне удалось нагуглить и узнать, что мы были на вечере-концерте Галины Пуховой и Михаила Приходько. Но тогда мы не знали, что там вообще в этом зале, пустят ли нас, зайдем ли мы, кто играет и поет... а сейчас... вот так.
У меня в карандашнице стоят три тонкие веточки вербы, которые раздавала слушателям Галина Пухова.
А первая песня была вот эта: